Самый популярный герой анедотов

На это кино ходили всей семьей, с любовницами, с друзьями, с соседями. Мент, окольцевав жигана, тащил бедолагу в киношку; жена, изменившего ей мужа, а порой и его пассию; братва с полюбовницами, щелкая семечками, забывали про свои дела. На полотне в развевающейся бурке гарцевал подлинный герой – Чапаев. Он объединял, казалось, несопоставимое.

Роман Фурманова тут ни при чем. Созданный десятилетием раньше, в 1923 году, он содержал в себе соцреалистическую коллизию, но все ж таки был неотменено связан с литературой факта. Иное дело – кино. Уже тогда заметили главную заслугу фильма в том, что он правдиво изобразил то, как устанавливалась связь между партией и массами и как партия преобразовывала стихийность в сознательную дисциплину.

Современный исследователь советского киноискусства, профессор Шеффилдского университета Евгений Добренко в своей книге с заумным названием «Музей революции: советское кино и сталинский исторический нарратив» пишет: «Если раннее советское кино апеллировало к массам, то историко-революционный фильм сталинской эпохи апеллирует к индивидуальной биографии». Проще говоря, на одном полюсе находился «враг» и мрак «антинародного» заговора, на другом – «революционный герой в сиянии народности и подвига».

Неважно с кем бороться: врагом могут быть и «гоблины», и «краснокожие» (см. голливудские вестерны), и даже (грешно сказать) мушкетеры против гвардейцев кардинала!

«Наивность, самонадеянность, эпатаж, бравада – эти черты Чапаева делали его особенно симпатичным для массового зрителя середины 30-х гг. Здесь был элемент превосходства зрителя над любимым героем», - утверждает критик Е. Добренко. И далее приводит слова своего коллеги Г. Рошаля: «Чапаев» нигде не старается выглядеть умнее зрителей, нигде не старается кокетничать изысканностью своей художественной культуры».

Пусть сегодняшний зритель попробует прикинуть на себя плащ Бэтмена... Им скорее подойдет либо обладатель «кольца» коротышка Фродо, либо наш Штирлиц.

Последний и стал в результате тоже персонажем анекдотов. Как правило, его и изображают Штирлицем, но никак не Максимом Исаевым. Кстати, фамилия «Исаев» принадлежит реальному Петьке – второму персонажу при Чапаеве.

В стебе про Чапаева есть место глупости, похабщине, но нет и не может быть места глупости. Глупости главного героя. Поскольку этим героем является весь народ. Небезызвестный литературный критик В. Шкловский спустя полстолетия (1985), после выхода фильма «Чапаев» на экран писал: «В 1937 году, в столетнюю годовщину смерти Пушкина, колхозники села Михайловское по-своему связывали Чапаева с Пугачевым; они считали, что Чапаев - победивший Пугачев».

Этот вопрос не разрубить ни великому полководцу Александру, ни литературному Гамлету. Неважно, что исторический Суворов во славу Екатерины громил банды Емельки Пугачева – в советскую эпоху мы все оказались «детьми Чапаева, внуками Суворова». Мы – их наследники. И в кино «Чапаев» пришел дать «всем волю» (так хотел назвать свой не снятый фильм про Стеньку Разина великий В. М. Шукшин), в том числе и разбившего Пугачева Суворову. Всем нам. Кино есть фикция, но…

Как сказал кинокритик В. Трояновский : «В «Чапаеве» мы получаем надысторическое знание. И в той степени, в какой мы поддаемся обаянию фильма, мы теряем способность воспринимать исторические реалии».